"История города ЕКАТЕРИНОСЛАВА" Яворницкий Д.И.

Преемник императрицы Екатерины II, насыщенный, так сказать, ненавистью ко всем фаворитам своей матери, поспешил, прежде всего, именным указом от 12 ноября 1796 года отрешить князя П.А.Зубова от всех должностей, которые были возложены на него Екатериною II. Далее указом декабря 12 дня уничтожалось Екатеринославское наместничество, а вместо него учреждалась Новороссийская губерния, состоявшая из 12 уездов. Самый город Екатеринослав повелено именовать Новороссийском. Января 13 дня 1797 года военным и гражданским губернатором Екатеринославской губернии назначался генерал-лейтенант Н.М.Бердяев с окладом жалованья 3600 руб. в год, в каковой должности он состоял до 29 ноября 1797 года¹⁶⁴. А указом от 1 декабря того же года "препоручено" генералу от инфантерии, командующему таврическою дивизиею, графу Михаилу Васильевичу Коховскому управление Новороссийскою губерниею с выдачею столовых 3600 рублей в год, а бывшему в Киевской губернии директору экономии надворному советнику Неверовскому отправлять должность вице-губернатора¹⁶⁵.

Император Павел I.

Вслед затем указами от 18 и 20 декабря приказано было "все строения во всей губернии остановить"¹⁶⁶. Тогда все материалы, предназначенные для построек, были проданы чрез казенную палату с публичного торга. Казенные дома, построенные для чиновников и купцов, частию погибли от пожаров, частию пришли в ветхость и развалились. Выгонная земля, отведенная для города Екатеринослава, частию отошла к Старому и Новому Кодакам, Лоцманской Каменке, частию поступила частным владельцам. Монастырский остров поступил в распоряжение лесного ведомства. Становой остров сделался собственностью генерал-фельдмаршала князя А.А.Прозоровского. Великолепная оранжерея, имевшая 15 сажен длины, стоившая очень больших денег, с прекрасными теплицами и со всем тем, что росло в Потемкинском саду, то есть редкостные, привозные, тропические деревья, числом 507 штук, дивные декоративные растения - все это было продано в течение года за ничтожное количество денег - всего лишь 1039 рублей¹⁶⁷.
Так, по одному росчерку пера преемника Екатерины II Павла I не стало богатого и редкостного сада. Но все же он был и его видели, видели и восхищались местные жители. Что до грандиозного 12-престольного Преображенского собора, что до "прекрасного" университета, музыкальной консерватории, художественной академии, то обитатели города Екатеринослава, увы! никогда их в действительности не видели. Из двенадцати проектированных разных фабрик только две из них просуществовали до 1837 года.

        Таким образом, город Екатеринослав, ставший неожиданно Новороссийском, надеявшийся сиять златом, обещавший сделаться древними Афинами, стать могучим Римом, в самое короткое время лишился всего. Он возвратился в сосуд глиняный или в ту самую первобытную Половицу, на которой был основан¹⁶⁸.
        А каков был в самом деле в то время город Новороссийск, о том пишет сенатор и член академии наук П.И.Сумароков, много путешествовавший по России: "Новороссийск есть ничто иное, как мудреная загадка, которую проезжающему надлежит осмотрительно отгадывать. Он увидит губернский город, расположенный в полуверсте от Днепра, на гладкой степи, при подошве горы, простирающейся над ним наподобие вала. Он увидит десятка три обмазанных господских и купеческих домиков, две церкви, ряд деревянных лавок, весьма широкие с худым строением улицы, некоторую монастырскую пустоту, скучное уединение, и весь город не обширнее, притом некрасивее порядочного местечка: это будет нынешний Новороссийск.
        Но чтобы подать читателю мысль, какое назначалось ему пышное бытие и каким образом он при самом начале своем пришел в немощь и упадок, то нужно представить хронологическое повествование. В 1779 году построен был на левой стороне Днепра, при самом устье впадающей в него реки Самары¹⁶⁹, губернский город Екатеринославль, который потом, по причине разлива воды, его потопляющего, оставлен без внимания, и в 1782 г. преобращен в простой уездный с переименованием Новомосковска. В сие время Новороссийская и Азовская канцелярия перевелись в Полтаву, а оттуда в Кременчуг, где оныя, продолжая разбор своим подсудным городам, составили в 1784 году из соединенных двух своих губерний новое Екатеринославское наместничество; и Кременчуг учрежден ему столицею.
        Дела пробыли в сем состоянии до 1787 года, когда покойная императрица Екатерина великая, проезжая для обозрения Тавриды, осчастливила сей край своим присутствием. Она избрала верстах в двух отсюда, при красивом над Днепром местоположении, необитаемую гору и повелела создать тут новый город, даровав ему в наименование дражайшее свое имя паки Екатеринославля. Младенствующий Екатеринославль получил тогда, при рождении своем, и самое блистательное крещение. Ея величество и достойный ей сопутник император Иосиф положили священными руками два начальные камня к сооружению великолепнейшего храма... Старый город с другого берега Днепра перевезен сюда; появился огромный дворец, ценою стоющий до 120 тысяч рублей, дом губернаторский, английские при них сады, в коих каштановые, персиковые, абрикосовые, тополевые и редкие деревья предстали к осенению терассов и аллей; построено несколько каменных судебных домов, и все обещало возвести его наверх величия и славы.

План Новороссийска (Екатеринослава) около 1797 г.

        Наконец перемена обстоятельств переменила и его состояние, опровергнув всю его надежду. Ныне начатой по горе город являет на пустырях готовящиеся к падению построения; наваленные каменья лежат при его погребении, и оный, по многих своих странствованиях, преданный забвению, отделяется степью от определенного ему предместья, который составляет теперешний город под названием уже Новороссийска.
        Я часто слыхал о купленной у князя Потемкина здешней фабрике и иду смотреть оную. Длинная улица представила мне множество деревянных и обветшалых построений, кои стоили казне, как утверждают, более 200 тысяч рублей, где также приписанные ремесленники, числом до 1500 обоего пола душ, имеют свои жилища, В одном отделении ткали на 60 стенах сукна, а в других на 80 - шелковые чулки, перчатки, колпаки. Странно, притом приятно видеть толикую кучу людей в беспрестанном движении, несколько сотен вертящихся вокруг колес и слышать неумолкаемый стук. Но сколько усматриваешь тут бледных, томных лиц, сколько?.. Мне кажется, что изчислении употребленного на оную капитала, потерянных с него процентов, той пользы, которую работники принесли бы земледелием или другим каким упражнением, едва ли оная не в убыток казне откроется. Надлежало бы, чтобы всякого рода фабрики отправлялись наемными вольною ценою людьми, дабы столь скучная и непрерываемая работа, собственное произволение имела себе в отраду...
        Двухнедельное пребывание в сем городе меня с ним очень познакомило. Я бродил по улицам, не встречая нигде тени, в знойные часы страдал от чрезмерного жара, и униженные домики на единообразном положении имел всегда пред своими глазами. Я не понимал, почто на столь безвыгодном месте, при самом пределе губернии, тут, где никакая главная дорога не пролегает, утвержден был прежде губернский город.
        Арбузы и дыни составляют многочисленный здесь торг, и их такое изобилие, что воловья фура стоит не более двух рублей. Нет прохожего, который бы не нес с собою арбуза, нет времени во дни, в которое бы сидящие в кружку крестьяне ими не прохлаждались, а многие, заедая оные хлебом, употребляют вместо обеда. Нищие и колодники получают их в подаяние, а в остроге составляют они безпрерывное лакомство"¹⁷⁰.

Император Александр I.

Но недолго новый город, основанный с мыслью прославить имя императрицы Екатерины II, носил название Новороссийска. Преемник Павла I Александр I, вступивший на престол марта 12 дня 1801 года, объявил, что он будет править "по законам и по сердцу великой бабки своей Екатерины II". И он подтвердил свои слова делом. Указом от 8 октября 1802 года он повелел город Новороссийск вновь именовать Екатеринославом и Новороссийскую губернию - Екатеринославскою. Всю Екатеринославскую губернию разделил на три губернии: Николаевскую (через год переименованную в Херсонскую), Таврическую и Екатеринославскую с уездами Екатеринославским, Новомосковским, Павлоградским, Бахмутским и Ростовским¹⁷¹.
В 1820 году в качестве поднадзорного изгнанника в Екатеринославе прожил 18 дней знаменитый русский поэт А.С.Пушкин. "Служа под знаменами либералистов,- говорит историк Н.М.Карамзин,- он написал и распустил стихи на вольность, эпиграммы на властителей и проч. Это узнала столичная полиция. В одно прекрасное утро полицеймейстер пригласил Пушкина к градоначальнику графу Милорадовичу. Когда привезли Пушкина, Милорадович приказал полицеймейстеру ехать в его квартиру и опечатать там все бумаги. Пушкин, слыша такое приказание, говорит графу: "Граф, вы напрасно это делаете. Там не найдете того, что ищете. Лучше велите дать мне перо и бумагу, и я здесь же все вам напишу". Милорадович, тронутый этой свободной откровенностью, торжественно воскликнул: "Ah, c'est chevaleresque" и пожал ему руку. Пушкин сел и написал все контрабандные стихи. Списал целую тетрадь.

Южные губернии России.
(после 1802 г.).

На другой день граф Милорадович был у государя с докладом. Подал тетрадь и сказал: "Здесь все, что расбрелось в публике, но вам, государь, лучше этого не читать". Государь улыбнулся на заботливость Милорадовича. Потом граф рассказал подробно, как было дело. Государь слушал внимательно и наконец спросил, что же он сделал с автором. "Я? Я объявил ему от имени вашего величества прощение". "Тут, - говорит Милорадович, - мне показалось, что государь слегка нахмурился. Помолчав немного, он с живостью сказал: "Не рано ли?" Потом, еще подумав, прибавил: "Ну, коли уж так, то мы распорядимся иначе: снарядить Пушкина в дорогу, выдать ему прогоны и с соблюдением возможной благовидности отправить на службу на юг". Пушкину дали 1000 рублей ассигнациями, и он отправился по белорусскому тракту в город Екатеринослав.
По белорусскому тракту ехал в мае 1820 года товарищ его по лицею и друг Иван Иванович Пущин. "Белорусский тракт, - говорит он, - ужасно скучен. Не встречая никого на станциях, я обыкновенно заглядывал в книгу для записывания подорожних и там искал проезжих. Вижу раз, что накануне проехал Пушкин в Екатеринослав. Спрашиваю смотрителя, какой это Пушкин. Смотритель говорит, что это поэт Александр Сергеевич, едет, кажется, на службу на перекладных, в красной русской рубашке, в опояске, в поярковой шляпе"¹⁷².

И.И.Инзов.

        Пушкин был командирован в распоряжение председателя "Попечительного комитета по устройству колонистов южной России", генерал-лейтенанта И.И.Инзова, при котором и должен был оставаться.
        По приезде в Екатеринослав Пушкин посетил канцелярию "Попечительного комитета" раза три, из коих в один раз представился генералу Инзову. Все же время своего пребывания в Екатеринославе он посвящал катанью в лодке по Днепру и гулянью по лесам, так как все место, где теперь Соборная и Севастопольская площади, было покрыто дубовыми деревьями¹⁷³.
        Но где же собственно жил Пушкин по приезде в город Екатеринослав?
        Тут есть два мнения. Одни говорят, что Пушкин жил в самом городе, а другие утверждают, что он жил в предместье города, Мандрыковке. К сожалению, сам Пушкин нигде об этом не говорит.
        Зачем было, говорят одни, Пушкину забираться в такую глушь, как Мандрыковка? Пушкину, получившему воспитание в лицее, привыкшему к известным культурным удобствам, Пушкину, который все-таки обязан был час от часу показываться в канцелярий "Попечительного комитета", которая находилась в самом городе. Он, несомненно, жил в самом городе. В доказательство приводится такое предание: "Известно, что в 20-х годах настоящего столетия по случаю болезни прожил в Екатеринославе от 2 до 3 недель знаменитый поэт А.С.Пушкин". Рассказывают, что он останавливался в доме Тихова¹⁷⁴, который содержал едва ли не лучший в то время постоялый двор. На дверях дома, говорят, было даже написано Пушкиным какое-то стихотворение. Дом этот теперь переделан и находится во владении Я.М.Михайличенко¹⁷⁵.
        Там же, на так называемой Качельной площади, была тюрьма, откуда бежали два брата-разбойника, что внушило поэту написать поэму "Разбойники", о чем он писал князю П.А.Вяземскому: "Вот тебе и "Разбойники". Истинное происшествие подало мне повод написать этот отрывок. В 1820 году, в бытность мою в Екатеринославле, два разбойника, закованные вместе, переплыли через Днепр и спаслись. Их отдых на островке, потопление одного из стражей мною не выдуманы"¹⁷⁶.

В.А.Тропинин.
А.С.Пушкин.
1827 г.

Другие, напротив того, говорят, что Пушкин по приезде в Екатеринослав, несомненно, прожил все 18 дней на Мандрыковке, а не в городе. Прежде всего, о каком тут можно говорить "лучшем в городе доме" и "лучшем постоялом дворе" Тихова, когда сам поэт, прибыв в Екатеринослав, писал своему брату Льву Сергеевичу: "Приехав в Екатеринославль, я соскучился, поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку, по моему обыкновению. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерьми, нашел меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкою оледенелого лимонада"¹⁷⁷.
О неприглядной обстановке, в которой нашли Раевские Пушкина, говорит и доктор Е.П.Рудыковский, ехавший с генералом Раевским в качестве военного врача на Кавказ: "Едва я, - говорит он, - по приезде в Екатеринослав расположился, после дурной дороги, на отдых, ко мне, запыхавшись, вбегает младший сын генерала: "Доктор! Я нашел здесь моего друга; он болен, ему нужна скорая помощь, - поспешите со мной!" Нечего делать: пошли. Приходим в гадкую избенку, и там, на досчатом диване, сидит молодой человек, небритый, бледный и худой. "Вы нездоровы?" - спросил я у незнакомца. - "Да, доктор, немножко пошалил, купался;, кажется, простудился". Осмотревши тщательно больного, я нашел, что у него была лихорадка. На столе перед ним лежала бумага. - "Чем вы тут занимаетесь?" - "Пишу стихи". Нашел, думал я, и время и место. Посоветовавши ему на ночь напиться чего-нибудь теплого, я оставил его до другого дня. Мы остановились в доме губернатора К.¹⁷⁸ Поутру гляжу - больной уже у нас: говорит, что он едет на Кавказ вместе с нами. За обедом наш гость весел и без умолку говорит с младшим Раевским по-французски. После обеда у него озноб, жар и все признаки пароксизма. Пишу рецепт. "Доктор, дайте чего-нибудь получше, дряни в рот не возьму". Что будешь делать? Прописал слабую микстуру. На другой день закатил ему хины. Пушкин морщился. Мы поехали далее"¹⁷⁹.

В.А.Тропинин.
Н.Н.Раевский.
1821 г.

        Генерал Н.Н.Раевский выхлопотал Пушкину отпуск, и 4 или 5 числа он вместе с Раевскими уехал на Кавказ.
        Так, и по словам доктора Рудыковского, Пушкин жил в "гадкой избенке", а не в "лучшем постоялом во всем городе дворе". Но где же именно была та "гадкая избенка" - в самом ли городе или на Мандрыковке, - доктор тоже не говорит. Определенно говорит бывший предводитель дворянства Екатеринославской губернии. Пушкин прожил в Екатеринославе в 1820 году дней 18, до приезда в Екатеринослав генерала Раевского, который со своим семейством проездом остановился в Екатеринославе по просьбе своего сына, хотевшего повидаться со своим приятелем Пушкиным. Они нашли Пушкина, по указанию генерала Инзова, в доме, или скорее в домике, на Мандрыковке. Когда генерал Раевский с сыном вошли в комнату, то глазам их представилось следующее: Александр Сергеевич лежал на досчатой скамейке или досчатом диване. Он был болен. На Раевских он произвел удручающее впечатлениё при этой обстановке. При виде Раевских у него от радости показались слезы. Раевский выхлопотал ему отпуск, и 4 или 5 июня он вместе с ними уехал на Кавказ. Мой отец состоял в то время при генерале Инзове - он и рассказывал мне обо всем вышеизложенном.
        О том, что Пушкин жил на Мандрыковке, говорит также некий Григорий Мекленбурцев, пасынок князя А.Н.Аслан Гирея: "Мой покойный отчим, князь А.Н.Гирей указывал мне место, где жил Пушкин. Жил он в доме Краконини, находящемся на Мандрыковке, против усадьбы моего отчима, князя Гирея. Усадьба, где жил Пушкин, прилегает к Днепру. В Мандрыковке, близ Днепра, находилась тюрьма, из которой во время пребывания Пушкина бежали два брата арестанта, побочные дети помещика Засорина. Ныне (т. е. в 1889 г.) усадьба принадлежит Кулабухову".
        Кто же такой Аслан Гирей? Во время русско-турецкой войны крымский князь Аслан Гирей, потомок крымских Гиреев, передался в 1829 году России со своим племянником. В 1835 году они оба приняли православную веру. Восприемным отцом Аслан Гирея был екатеринославский губернатор Никанор Михайлович Лонгинов. При крещении князь назван был Александром Никаноровичем. Племянник князя умер, а сам князь, получая назначенную ему пенсию 250 рублей в месяц, поселился на Мандрыковке. Приняв крещение, он женился на вдове Паулине Мекленбурцевой, присоединенной к православию и наименованною Марией. Эта Паулина-Мария имела от первого мужа своего сына Григория Мекленбурцева, который и сообщал о том, что Пушкин действительно жил на Мандрыковке¹⁸⁰.
        "Могу подтвердить, - говорит В.Татаренко, - верные указания Мекленбурцева о доме, где жил Пушкин. Он действительно жил на Мандрыковке... Бывший городской голова Кулабухов говорил лет 10 - 20 тому назад моему дяде фотографу Н.А.Иванову, что дом, в котором жил Пушкин, был разобран лет 40 тому назад его отцом ввиду его ветхости... В то время здесь находилась масса вековых деревьев, а невдалеке протекал Днепр. Место это живописное. Мандрыковка вообще очень живописна, особенно в мае, когда все зацветет"¹⁸¹.

К.Зубрилин.
А.С.Пушкин.
1998 г.

        "Пушкина, как знаменитого поэта, уже знали и в Екатеринославе, и пребывание его в городе стало событием для людей, восторженно к нему относившихся. Одним из тех людей был тогдашний профессор Екатеринославской семинарии А.С.Понятовский. И вот он, в сопровождении богатого помещика С.С.Клевцова, надобно думать, такого же энтузиаста, отправляется его отыскивать. Находят. Входят в лачужку , занимаемую поэтом. Пушкин встретил гостей, держа в зубах булку с икрой, а в руках стакан красного вина. "Что вам угодно?" - спросил он вошедших. И когда они сказали, что хотели иметь честь видеть славного писателя, то славный писатель отчеканил им: "Ну, теперь видели? До свидания!"¹⁸²
        Приходится сожалеть, что и эти лица, посетившие Пушкина, не сообщили, где же именно они нашли его: в самом ли городе Екатеринославе или же в предместье его, Мандрыковке.
        Если Пушкин жил не на Мандрыковке, а действительно в самом городе, то во всяком случае не "в лучшем постоялом дворе Тихова", потому что "жидовская хата, гадкая избенка, лачужка" - понятия несовместимые. Для точного определения местопребывания Пушкина в Екатеринославе нужны подлинные исторические данные. Но таких данных пока не найдено, а потому посылаться в таком случае на одни изустные предания нужно с большою оглядкою.
        Нет ни единого письма Пушкина, в котором бы он писал кому-либо из друзей о Екатеринославе. Не видно, чтобы он осматривал дворец генерал-губернатора или же был на суконной фабрике с ее трехтысячным населением. "Конечно, в таком маленьком городке, говорят, каким был в то время Екатеринослав, наличие такого громадного предприятия не могло не остановить на себе зоркого внимания Пушкина, кстати сказать, настроенного революционно. Отсюда есть основание предполагать, что он наглядно и, быть может, впервые "познакомился с бытом фабричных рабочих"¹⁸³. Возможно, что Пушкин слыхал и о тех восстаниях крестьян против помещиков, которые в то время широкой волной разлились по окружающим город Екатеринослав деревням - все это возможно предполагать, но утверждать это можно будет лишь тогда, когда будут найдены подлинные архивные на то указания.

Екатеринослав в середине XIX в.
Литография

        Самый город Екатеринослав, видимо, ничем не поразил Пушкина. В то время в нем было всего населения 2555 мужчин и 2247 женщин, домов 1095, из коих казенных 13, общественных 3, церквей 3, одно богоугодное заведение, одна гимназия, одна семинария и одно уездное училище¹⁸⁴.
        Старожилы Екатеринослава, жившие в городе около того времени, когда в нем находился Пушкин, описывают город так.
        "Тут, где теперь город, были болота и непролазные камыши. Город сей небольшой и помещался внизу. Хаток было мало. Только тут, где теперь Рохлин¹⁸⁵, были деревянные хатки, крытые соломой да камышом, а там, где Раскольничий садок¹⁸⁶, там было болото и рос лесок, а дальше везде камыши, в которых водились волки. Страшно было и жить. Волки таскали овец не только ночью, хватали и днем. Потягне звірюка вівцю, то ти його и не чіпай. Скот всегда пасли на горе, а как только спустишься вниз, под гору, туда, где теперь пристань, так и беда: от зверя не отобьешься. Сказано: волка столько было, что и волчьи сапоги носили и в волчьих кожухах ходили. На горе, где стоит Катерина¹⁸⁷, там была такая высокая трава, что если кто бывало едет верхом на лошади, то травы по брюхо лошади. И везде тут была такая же трава. Везде косили сено. Росли тонконог и тырса, а потом уже пошел бурьян; "тогда, как стал селиться народ, выкинулся молочай. Теперь так и того нема: посбивали так, что часто травы и совсем не бывает. Где они, те травы, и подевались? Точно их тут никогда и не бывало"¹⁸⁸.
        "В городе Екатеринославе я родился и теперь в нем живу; на днях 80 годиков стукнуло, как живу на белом свете. Екатеринослав теперь называется городом, а раньше он прозывался слободкой. Тогда каменных зданий не было, а были везде разбросаны убогие деревянные лачужки. Начиная от теперешней городской управы и до самых боень и даже дальше тянулся длинный лес и густой терновник. На том самом месте, где теперь городская управа, был большой овраг, и там, где теперь реальное училище, был базар. Потом на том же месте был большой деревянный театр. Немного выше была пустошь. Ярмарочная площадь¹⁸⁹ в то время была голая степь: ни единого домика, не было еще ни собора, ни богоугодного заведения... С 1830 до 1836 года строились здания богоугодного заведения под наблюдением архитектора Николая Грязнова, при котором эти постройки и закончились... Я помню (еще) два больших наводнения в 1835 и 1845 годах. Вода доходила до того места, где теперь дом Климова и до теперешнего дома Трифонова на Качельной площади¹⁹⁰. Дубы свободно приставали к этим новообразовавшимся берегам¹⁹¹, а по канавам свободно проходили барки"¹⁹².

Проект планировки Екатеринослава 1817 г.

В Екатеринослав я переехала в 1824 году, с моею матерью и зятем, по приглашению преосвященного Феофила, который был родной брат моей матери; нам было отведено помещение при архиерейском доме, и мы пробыли тогда в Екатеринославе недели две; из тогдашних моих впечатлений осталось в памяти немного. Помню, что меня поразили тогда пустынность и разбросанность города, его ветхие, низкие постройки, огромные рытвины и очень крутой и трудный подъем на гору. Помню еще случай с нами при отъезде из Екатеринослава: нас провожало несколько человек из приближенных дядюшки. При въезде на мост все остановились и начали прощаться с нами, причем провожавшие подошли все с одной стороны экипажа, куда и мы обратили все свое внимание, а фабричные рабочие сейчас воспользовались этим и вытащили из экипажа чемоданчик нашего зятя. Нас и предупреждали, что вечером близ фабрик ни проходу, ни проезду не было: грабеж был полный, и несмотря на то, что мы ехали среди бела дня, все же не минули общей участи. Говорили тогда, что ловкость фабричных была такова, что они отрезывали воротники шинелей и шуб у мужчин, скакавших чуть не в карьер мимо фабрик. Не знаю, правда ли, но тогда все обвиняли за эти разбои генерала Назимова, заведывавшего фабриками.

В этом здании заседала Екатеринославская Дума
(ныне училище культуры)

В следующем году я приехала в Екатеринослав совсем, вышедши замуж за С.С.Молчанова, который служил тогда в консистории и был регентом архиерейского хора. Мы поселились в доме, выстроенном преосвященным Феофилом. Этот дом стоит и поныне на углу Проспекта и Волосской улицы... Поселившись в верхнем этаже дядюшкиного дома, я стала осматривать, точно с каланчи, свое новое местожительство. От нашего дома до Александровской улицы строений не было; на запад тоже была степь и провалья; выше нас был плохенький домик мещанина Бондарева, а за ним, порядочно отступя, старое, некрасивое здание семинарии. По другую сторону большой улицы - площадь, на которой по воскресеньям собирался базар; на этой площади, над самыми провальями, где сад г.Кнотте, стояло несколько качель, а там, где дом г.Лабинского, несколько деревянных лавочек, где на ярмарку располагались краснорядцы; дальше, по направлению к дворцу Потемкина, стояли прямо на степи четыре дома межевого ведомства; при них не было ни забора, ни деревьев. Ниже базарной площади был дом губернаторский - большое, но низкое и ветхое деревянное здание с крыльцом в сад, который был там, где ныне реальное училище; самый дом губернаторский был в глубине двора, а на улицу стояла конюшня с широким окном, чрез которое конюхи выбрасывали навоз прямо на Проспект, где его накопились огромные кучи. Нижнего города я могла из своего окна видеть только дальнюю часть, а ближайшая заслонялась выпуклостью горы, которая до проведения шоссе и бульваров была очень высока; за нею было огромное провалье, где ныне дума, а где дом Пронина, там была балка и в ней "степная криница", откуда нам носили воду. Когда впоследствии строили дом, где дума, то работы там было страшно много: с одной стороны срезывали бугор на месте думского двора и двора казначейства и заваливали провалье, где сараи пожарной команды; а с другой стороны на месте будущего дома вынимали из провалья наносную глину и только докопавшись до твердого грунта, начали ставить фундамент, засыпая его изнутри и снаружи всякою всячиною, так что фундамент этого дома, пожалуй, больше, чем высота самого дома.
Припоминаю время первой холеры, когда город наш оцепили: ни в город, ни из него никого не пропускали, улицы также перегородили. Поднялся в городе целый содом. Все овощи и фрукты воспрещено было продавать, а их как нарочно в тот год была масса. Эта первая холера была страшна особенно тем, что ее приняли за чуму: к заболевшим боялись подходить, хоронили без гробов, по несколько трупов бывало везут на тачках и хоронят вместе... Помню, как однажды зимой у кого-то из мещан успенского прихода угорели двое детей - мальчик и девочка; доктора не позвали - докторам тогда не доверяли, а, приняв их за мертвых, по тогдашнему обычаю в тот же день вынесли их на ночь в Успение - тогда еще старую деревянную церковь; ночью была мятель, и под церковные двери напорошило снегу; утром отворяют двери и видят на снегу детские ступни; входят в церковь, а бедные дети лежат в одном гробике, замерзли, и видно, что брат, старший из них, старался своею одеждою прикрыть сестренку. Весь город тогда перебывал в Успении...

Бывший дом губернатора

На следующий год зимой, в генваре месяце, было у нас землетрясение, сильно напугавшее всех нас. Под вечер сижу я в спальне и дитя кормлю, вдруг чувствую, что вокруг меня качнулось, двери в соседних комнатах заскрипели и затворились, чайная посуда зазвенела. Мой муж, крикнув старшим детям, чтоб они молились богу, выбежал на галлерею. Но, слава богу, колебание больше не повторилось. На другое утро ко мне приходила знакомая и рассказывала, как она испугалась этого колебания и как у нея деньги, поставленные на столе столбиками, рассыпались и разбежались по комнате... Сообщение нашей горы с нижним городом улучшилось с приездом губернатора Фабра, который в губернаторском доме жил не более месяца, а затем нанял квартиру в верхнем этаже дома Мунштейна, а губернаторский дом тотчас сломали. Затем начали срезывать гору. Начиная от нынешней семинарии и вниз до казначейства, начали орать улицу в несколько плугов, а потом сбивали короткими перекладинами по две доски, положенные ребром; к концам этого ящика¹⁹³, припрягали по несколько волов и стаскивали взоранную землю вниз; потом снова орали и стаскивали землю, и так продолжали до тех пор, пока срезали весь бугор. Тогда закипела новая работа: одни перила ставят, другие шоссе прокладывают, а третьи дерева сажают. Фабр все, бывало, сидит на балконе и наблюдает за работой.

Екатерининский проспект в середине XIX века.
Литография

Деревья на бульваре все хорошо принялись, и тут-то открылась настоящая война против коров и свиней. Зачастую, бывало, видишь, как свинья возвращается с бульвара и тащит за собой внутренности. Многим тогда пришлось распродать своих свиней и коров, а в том числе и мне, потому что, вследствие моего ближайшего соседства с Фабром, даже куры мои были постоянно под его строжайшим наблюдением.

А.Я.Фабр.

        На следующую весну зацвела сирень, и тогда открылась война против любителей даровых букетов. Чуть свет, Фабр уже гуляет по бульварам и излавливает желающих воспользоваться сиренью. Не раз случалось, что он приводил за уши в уездное училище парочку "уездников", вызывал смотрителя и кричал, чтоб он их сейчас же выпорол за порчу растений, а затем, уходя, на ухо смотрителю говорил, чтоб он их попугал, а сечь, мол, не надо. Очень заботился он о своем бульваре, зато и бульвар вышел на славу: пирамидальные тополи были на всем протяжении вперемежку с кленами, между каждыми двумя деревьями - огромные кусты сирени, так что идешь по бульвару, как по коридору, и тень была и прохлада.
        На месте нашего города встарь, должно быть, было настоящее сражение, иначе откуда взялись бы в моем дворе в таком огромном количестве шарообразные свинцовые пульки, величиной в лесной орех, с маленьким бугорком с одной стороны; и если этот бугорок срезать, то в нем заметна небольшая дырочка. Я знаю, что в моем дворе до меня никто не жил, я поселилась в только что отстроенном доме; двор представлял собой кусок степи, только что отгороженной, и часть двора, более удаленная от дома, очень долго сохраняла характер степи по своей траве и степным цветам; на этой-то половине двора дети мои, а потом внуки после каждого дождя, смывавшего верхнюю пыль, находили по целой горсти этих пулек.
        В первые годы жизни моей в Екатеринославе мне не раз приходилось слышать, что из дворца Потемкина есть к Днепру подземный ход... В начале шестидесятых годов, когда новые обвалы провалья подошли близко к юго-восточному крылу дворца, тогда еще стоявшему в полуразрушенном виде, открылось отверстие подземного хода, выложенного из кирпича в виде арки; многие пробовали входить в него, но дальше 10 сажен не могли, потому свечи и фонари гасли и дышать было очень трудно. Когда я высказывала мнение, что это, должно быть, труба для отвода нечистот, то мне возражали, что такие трубы никогда не делались, что подобной трубе не нужно было бы давать изгибов, как здесь, и что она шла бы прямо из-под дворца, а этот ход шел сначала на юг, а потом поворачивал под прямым углом к Днепру.
        До конца пятидесятых годов не знали, что под средним корпусом дворца есть подвальный этаж, потому что со стороны сада земля возле дворца была высока и скрывала под собой двери; а когда одним летом жил во дворце предводитель дворянства г. Миклашевский, то эту землю приказано было срезать, чтобы возле дома развести цветник; и тогда были открыты двери в подвальный этаж, в одной из комнат которого, говорят, было найдено какое-то старое оружие и два скелета"¹⁹⁴.