Везде берега Днепра горели яркими и разноцветными огнями, оглашались
могучими и бесконечными кликами народа; везде, точно из земли, вырастали дворцы, дома, башни", триумфальные арки;
в одну ночь являлись чудные сады; в разных местах выступали с арфами и цевницами музы, приветствуя "северную богиню",
и услаждали ее мелодичною игрою.
Иностранные послы, видевшие много всяких чудес на западе, не закрывали
своих ртов от изумления и не переводили духа от восторга. Этот восторг отразился и в записках одного из участников
путешествия императрицы Екатерины II, французского дипломата графа Сегюра: "Императрица, - говорит он, - пустилась в путь
на галере в сопровождении великолепнейшей флотилии, которая когда-либо шла по широкой реке. Она состояла из 80 судов
с 3000 человек матросов и солдат. Впереди шли семь нарядных галер огромной величины, искусно расписанных, со множеством
ловких матросов в одинаковой одежде. Комнаты, устроенные на палубах, блистали золотом и шелком... Каждый из нас имел
комнату и еще нарядный и роскошный кабинет с покойными диванами, с чудесною кроватью под штофною занавесью и
с письменным столом красного дерева. На каждой из галер была своя музыка. Множество лодок и шлюпок носилось впереди
и вокруг этой эскадры, которая, казалось, создана была волшебством".
"Мы подвигались медленно, часто останавливались и, пользуясь остановками,
садились на легкие суда и катались вдоль берега, вокруг зеленеющих островков, которыми усеяна река. Множество парода
громкими кликами приветствовало императрицу, когда при громе пушек матросы мерно ударяли по волнам Борисфена своими
блестящими, расписанными веслами. По берегам появлялись толпы любопытных, которые беспрестанно менялись и стекались
со всех сторон, чтобы видеть торжественный поезд и поднести в дар императрице произведения различных местностей.
Порою на береговых равнинах Днепра маневрировали легкие отряды Козаков. Города, деревни, усадьбы, а иногда простые
хижины так были изукрашены цветами, расписными декорациями и триумфальными арками, что вид обманывал взор,
и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными. Снег таял; земля покрывалась зеленью;
луга запестрели цветами; солнечные лучи оживляли, одушевляли и украшали все предметы.
Гармонические звуки музыки с наших галер, различные наряды побережных зрителей разнообразили эту роскошную и живую
картину".
"Когда мы подъезжали к большим городам, то перед нами в определенных
местах выравнивались строем превосходные полки, блиставшие красивым оружием и богатым нарядом. Так, стихия, весна,
природа и искусство, казалось, соединялись для торжества могучего любимца (Потемкина). Окружая императрицу такими дивами,
когда она проезжала страны, недавно покоренные оружием, он надеялся возбудить ее самолюбие и внушить ей желание и смелость
решиться на новые завоевания".
"Я никогда не видел императрицы более любезной, как в первый день нашего
плавания... Весна молодила наши умы... Уверенность видеть каждый день новое, любопытные предметы, все это возбуждало
и подстрекало воображение, которое в стремлении своем опережало нас
самих"
90.
|
Польский король Станислав-Август Понятовский.
|
Подвигаясь далее вниз по Днепру, флотилия остановилась апреля 25 дня
против г. Канева, где Екатерина приняла польского короля Станислава Понятовского, приезжавшего со своей свитой
для взаимного выяснения различных политических вопросов. Станислав Понятовский рассчитывал, что Екатерина примет его,
как князя Понятовского, с которым она была когда-то в близких отношениях, но с тех пор прошло 29 лет, и Екатерина
встретила его очень сдержанно. После взаимного поклона, важного, гордого и холодного, Екатерина подала королю руку,
после чего они вошли в кабинет и пробыли там всего лишь полчаса.
Король вышел из кабинета с выражением грусти в глазах, которую не могла
скрыть его принужденная улыбка, и вслед за тем уступил в приемную залу, полную блестящим собранием во главе с
кн.Потемкиным
91.
Через несколько минут в залу вошла и Екатерина.
На ней было одеянье славянского покроя, род кунтуша, из шелковой,
затканной золотом материи лилового цвета, с золотым шитьем вокруг, с длинными, откидными назад рукавами; голова была
убрана очень искусно несколькими булавками и эгреткою с бриллиантами необыкновенно крупной величины; на груди блестела
бриллиантами Андреевская лента над звездами георгиевскою и
владимирскою
92.
После взаимного представления чинов с той и другой стороны король был
приглашен к обеду, а потом в 8 часов вечера того же дня возвратился в Канев, где дал блестящий бал свите императрицы,
на котором, однако, сама Екатерина отказалась принять участие.
Когда наступила ночная темнота, то каневская гора вдруг запылала ярко
ослепительными огнями; по уступам ее была прорыта канава, наполненная горючим веществом. Когда его зажгли, то оно казалось
лавою, текущею с огнедышащей горы; сходство было тем разительнее, что на вершине горы взрыв более 100000 ракет озарил
воздух и удвоил свет, отразившись в водах Днепра. Фейерверк изображал собой извержение Везувия и удался блистательно.
Вся флотилия была великолепно освещена, так что на тот раз для всех не было
ночи
93.
Однако с 26 апреля на Днепре поднялись жестокие низовые ветры, порою
переходившие в настоящую бурю. Один раз во время такой жестокой бури галера "Днепр", на которой сидела императрица, была
"прижата" к берегу реки, но все обошлось в конце концов благополучно, и Екатерина запретила об этом давать официальные
извещения.
Кроме бури, множество островов, островков, изгибов и местами подводных
камней также препятствовали движению галер, которые часто шли только на веслах, без парусов. Порою однако ж бури стихали,
и тогда природа выступала там во всей своей прелести и красоте.
Апреля 29 числа флотилия остановилась против местечка Крылова, куда
выехали навстречу императрице правитель Екатеринославского наместничества И.М.Синельников, губернский предводитель,
уездные предводители дворянства и многие дворяне.
|
Прибытие царской флотилии в Кременчуг.
|
Апреля 30 числа флотилия при дивной погоде положила якорь у пристани
города Кременчуга, где встретили императрицу кн.Потемкин как генерал-губернатор края и екатеринославский архиепископ
Амвросий.
"Все деревья, - писала Екатерина из Кременчуга в столицу, - даже и дуб
раскинулись и тепло так, как у нас в июне; вообще с тех пор, как мы въехали в Екатеринославское наместничество, воздух
и все вещи и люди переменили вид и все кажется
живее"
94.
|
Ф.Сидо.
Светлейший князь Г.А.Потемкин.
1782-1784 гг.
|
Прием, устроенный кн.Потемкиным императрице Екатерине в городе Кременчуге,
положительно привел в восторг как ее лично, так и ее многочисленную свиту и всех иноземных гостей. В порыве восторга
Екатерина после осмотра войска сказала Потемкину: "От Петербурга до Киева мне казалось, что пружины моей империи ослабли
от употребления: здесь они в полной силе и действии".
"Потемкин, необыкновенный всегда и во всем, - говорит граф Сегюр, -
явился здесь столько же деятельным, сколько был ленив в Петербурге. Как будто какими-то чарами умел он преодолеть
всевозможные препятствия, побеждать природу, сокращать расстояния, скрывать недостатки, обманывать зрение там, где были
лишь однообразно песчаные равнины, дать пищу уму на пространстве долгого пути и придать жизни степям и пустыням. Станции
были размещены таким образом, что путешественники не могли утомиться: флот останавливался всегда в виду селений и городов,
расположенных в живописных местах. По лугам паслись многочисленные стада; по берегам располагались толпы поселян;
нас окружало множество шлюпок с парнями и девушками, которые пели простонародные песни; одним словом, ничего не было
забыто. Надобно согласиться, что хотя Потемкин был плохой полководец, своенравный дипломат и далеко не государственный
человек, но зато он был самый замечательный, самый ловкий
царедворец"
95.
|
Иоганн-Баптист Лампи Старший.
В.C.Попов,
личный снеретарь князя Потемкина.
Донецкий художественный музей.
|
"Я был, - писал участник путешествия Екатерины II по Днепру В.А.Чертков, -
с его светлостью в Тавриде, в Херсоне и Кременчуге месяца за два до приезда туда ея величества. Я удивлялся его светлости
и не понимал, что то было такое, что он там хотел показать ея императорскому величеству. Нигде там ничего не видно было
отменного; словом, я сожалел, что его светлость позвал туда ея величество по-пустому. Приехав с государынею, бог знает,
что там за чудеса явились. Черт знает, откудова взялись строения, войски, людство, татарва, одетая прекрасно, козаки,
корабли. Ну, ну, бог знает что... Какое изобилие в яствах, в напитках, словом, во всем, ну, знаешь, так, что подумать
нельзя, чтоб пересказать порядочно. Я тогда ходил, как во сне, право, как сонный. Сам себе ни в чем не верил, щупал себя:
я ли? где я? не мечту ли? или не привидение ли вижу? Н-у! Надобно правду сказать: ему, ему только одному можно такие дела
делать, и когда он успел все это сделать? Кажется, не видно было, чтоб он и в Киеве занимался слишком делами,
ну, знаешь, как и здесь. Только и слышно было "Василия Степановича" да "Попова", "Попова" да "Василия
Степановича"
96,
но все ведь одно. Удивил! Ну, подлинно удивил! Не духи ли какие-нибудь ему
прислуживают?"
97
Мая 3 дня, с отходом флотилии от пристани Кременчуга, вновь на Днепре
поднялись большие низовые ветры, которые сильно препятствовали движению судов по воде. Низовой ветер, развивая свою силу
в течение нескольких дней, принудил флотилию 6 мая остановиться и ночевать у правого берега Днепра, против села
Григорьевки, теперь г.Верхнеднепровска.
|
Д.Г.Левицкий.
Графиня A.С.Протасова,
наперстница Екатерины II.
|
Мая 7 числа неожиданно для всех приостановилось и даже совсем прекратилось
путешествие Екатерины по Днепру.
В четвертом часу утра, едва тронулась флотилия в путь от села Григорьевки,
как через час у берега Днепра показался экипаж, откуда крикнули подать к берегу шлюпку. Когда шлюпку подали, то в нее
вскочил граф М.П.Румянцев и с нее поднялся прямо на галеру "Днепр". Еще мая 4 он был послан навстречу императору Иосифу II,
ехавшему для свидания с Екатериною II. Теперь граф прискакал доложить об этом императрице. Но императрица еще не вставала
с постели, и ее долго не решались будить. Наконец, при содействии Мавры Саввишны Перекусихиной доложили о приезде графа
Румянцева с известием, что накануне вечером граф Фалькенштейн прибыл в село Новый Кодак и едет навстречу императрице.
Было 11 часов утра; надо было спешить. Поднялась большая суматоха.
Доставили экипажи и лошадей. Екатерина с гр.Браницкою, гр.Дмитриевым-Мамоновым и принцем де Линем села в четырехместную
карету. За нею мчались в шестиместной карете Протасова, Лев Нарышкин, гр.Безбородко, Ангальт, Румянцев. Князь Потемкин
направился прямо в Новый Кодак, чтобы там принять обоих венценосных особ.
|
Барон M.Гримм.
|
Свое свидание с Иосифом II Екатерина II описала в письме к барону Гримму
в Петербург.
"Седьмого этого месяца, находясь на своей галере за Кондаками, я узнала,
что гр.Фалькенштейн скачет ко мне навстречу во весь карьер. Я тот час вышла на берег и тоже поскакала ему навстречу,
и оба так поусердствовали, что съехались в чистом поле нос с носом. Первое слово его было, что вот де в какой просак
попались все дипломаты: ни один не увидит нашей встречи. При нем находился его посланник, при мне принц де Линь,
Красный Кафтан (т.е. Дмитриев-Мамонов) и графиня Браницкая".
"Их величества, поместившись в одном
экипаже
98,
одним духом, без остановки, проскакали 30 верст до Койдак. Но проскакав таким образом одни одинешеньки по полю (причем
он рассчитывал обедать у меня, я же рассчитывала найти обед у фельдмаршала кн.Потемкина, а сей последний вздумал
поститься, чтобы выиграть время и приготовить закладку нового города), мы нашли кн.Потемкина только что возвратившимся
из своей поездки и обеда не оказалось. Но так как нужда делает людей изобретательными, то кн.Потемкин затеял сам пойти
в повара, принц Нассауский в поваренки, генерал Браницкий в пирожники, и вот их величествам никогда еще, с самого дня
их коронаций, не случалось иметь такой блистательной прислуги и такого плохого обеда; невзирая на то,
кушали, много смеялись и удовольствовались обедом, приготовленным с грехом
пополам"
99.
|
Император Иосиф ІІ.
|
Сам император Иосиф II описывал свою встречу с Екатериной II в письме
к фельдмаршалу Ласси от 19 мая нового стиля в таких словах: "Любезный маршал, пользуясь свободным временем, пишу
из запорожской деревни (Койдак). Императрица вчера не могла продолжать свое путешествие по Днепру вследствие бурной
погоды... Я в это самое время ехал ей навстречу, и мы съехались на расстоянии всего четверти версты от ее
судов
100.
Она посадила меня в свой экипаж, и мы вместе прибыли обратно в Койдак. Здесь оказалось, что вся ее прислуга отстала
и потому некому было ни приготовить кушанья, ни подавать на стол. Тогда кн. Потемкин, который обогнал нас вместе
с принцем Нассауским, и польский генерал Браницкий затеяли стряпать сами.
Со мною был поваренок; я послал было за ним, но они не допустили его ни до чего и благодаря этому обед представлял смесь
блюд, очень невкусных..."
О встрече Екатерины с Иосифом II в открытой степи в "Камер-фурьерском
журнале 1787 года" говорится так: "За три версты, не доезжая Койдак, последовало радостное свидание Ея Императорского
Величества с графом Фалькенштейном, которое тем более ощутительно было видеть, что когда великие путешественники едва
издали приметили следовавшие один к другому экипажи, не соединяя оных, чрез довольное расстояние остановясь, вышли
из своих экипажей и следовали друг к другу пеша, а соединившись, сделав взаимность дружественного приветствия, обще сели
в карету Ея Императорского
Величества"
101.
|
Н.И.Аргунов.
Граф А.М.Дмитриев-Мамонов,
фаворит Екатерины II в 1786-1789 гг.
(1802 г., копия с картины Д.Г.Левицкого).
|
Император Иосиф II, продолжая сообщать о первых минутах своего свидания
с Екатериной II, писал своему фельдмаршалу Ласси: "Вчера было так холодно, что мы понадевали шубы, а вечером Ея Величество
приказала затопить камин... Галеры, в которых ехала вся свита, красивы, очень удобны, но немножко велики и грузны.
На Днепре слишком много отмелей, и потому он неудобен для плавания больших судов. Войско обмундировано заново.
Потемкин делает все, что вздумает; его положение при дворе лучше, чем когда-либо, и власть его не имеет границ.
Новый фаворит (Дмитриев-Мамонов) совсем дитя, лет 26, без образования, недалек умом, довольно красив, сам, кажется,
не верит своему счастью. Сама императрица немного похудела, впрочем пользуется превосходным
здоровьем"
102.
Император Иосиф II в глаза очень хвалил все распоряжения кн.Потемкина
и даже ухаживал за ним, но в своих письмах к близким осуждал все, что видел, не находя ни порядка, ни интереса.
Он особенно осуждал кн. Потемкина за то, что тот не заботился о мелких офицерских чинах.
В Новом Кодаке уже заранее все было устроено для приема высоких
путешественников. У берегов реки Днепра сооружены были на судах триумфальные ворота, разукрашенные гирляндами
из всевозможных живых цветов и золотых колосьев в виде слов: "Твоя от твоих, тебе приносящих". Отдельно устроен
был великолепный деревянный дворец, впоследствии обращенный в местную суконную фабрику.
При приближении путешественников к селу Новому Кодаку началась
пушечная стрельба и красный колокольный звон. У церкви св.Николая высоких гостей встретил екатеринославский
архиепископ Амвросий Серебренников, а у дворца, на подъезде, с хлебом и солью сам генерал-губернатор светлейший
князь Потемкин, как хозяин
края
103.
В ожидании прибытия всех судов, из коих некоторые сели на мель,
Екатерина пробыла в Новом Кодаке два дня, 7 и 8 мая, причем с утра принимала во дворце архиепископа Амвросия
екатеринославских именитых граждан, чиновных и военных служащих. Именитые граждане поднесли императрице
на фаянсовых блюдах хлеб-соль и местные фрукты. Все пожалованы были к руке императрицы.
|
Д.Г.Левицкий.
Граф Безбородко,
канцлер (министр иностранных дел) Екатерины II.
|
К вечеру 8 мая прибыли к пристани Нового Кодака все запоздавшие суда и,
как оказалось после осмотра их, без всяких повреждений. Но судам предстояло пройти дальше через 9 порогов и через
самый страшный из них - Ненасытец.
По приказу Екатерины кн.Потемкин призвал лучших кодацких
и каменских лоцманов и спросил у них, могут ли все царские суда пройти благополучно через все пороги Днепра
и идти далее до города Херсона. Лоцманы попросили позволения осмотреть подробно все суда. Получив позволение
и осмотрев суда, лоцманы заявили, что суда могут пройти через пороги только в том случае, когда с них снять рули
и вместо рулей вставить "стерна", то есть длинные, толстые и широкие, наподобие лопат, доски, вытесанные каждое
из одного бревна. Такие "стерна" поворачиваются то в одну, то в другую сторону рулевыми, стоящими друг против друга,
в числе 10 - 12 человек, и тогда судно, лавируя между камнями, стремительно несется вперед.
Разрешение на такую переделку было дано, и тогда все суда 9 числа мая,
утром, от Нового Кодака двинулись вниз по Днепру, а сама императрица со своей свитой сухим путем того же числа,
в 9 часов утра, в день св.Николая, направилась из Нового Кодака в слободу Половицу для закладки собора.
Императрица ехала в шестиместной карете с австрийским императором
Иосифом II, графиней Браницкой, кн.Потемкиным, графом Кобенцелем и Дмитриевым-Мамоновым.
|
Принц Нассау-Зиген.
|
|
Граф Кобенцель,
посланник Австрии при русском дворе.
|
Слобода Половица находилась внизу и тянулась вдоль речки Половицы.
К востоку от слободы Половицы поднималось высокое, открытое, никем не заселенное взгорье, с которого открывался далекий
и прекрасный вид на степь, покрытую в то время густою, ярко-зеленою травою и усеянную множеством различного
рода цветов.
Поднявшись на взгорье и обозрев его со всех сторон,
царица сказала: "Место сие имеет вид приятного
обиталища"
104.
Здесь и быть городу. Здесь же быть и соборному храму Преображения
господня. Место для соборного храма уже заранее было выбрано руководителем работ Фалеевым. Михаил Леонтьевич Фалеев,
сперва простой купец Крюкова, потом полковник, любимец кн.Потемкина, правая рука генерала И.М.Синельникова,
также заранее соорудил возле будущего собора легкие, но очень изящные павильоны, в которых предполагалось угостить
роскошным обедом императрицу и всю ее блестящую свиту.
Отдельно от устроенных павильонов поставлена была императорская палатка
с походною военною церковью.
|
И.Грасси.
Графиня Браницкая,
племянница князя Г.А.Потемкина,фрейлина Екатерины II.
Севастопольский художественный музей.
|
"В восьми верстах от Кодак, - пишет первый историк Новороссийского края
архиепископ Гавриил Розанов, - на возвышенном берегу Днепра, с которого видны были излучины оного с лесистыми островами,
на местоположении очаровательном, зеленью и цветами покрытом, где следовало быть поставленною святыне господней,
разбита была императорская палатка с походною при ней полковою церковью; преосвященный Амвросий, архиепископ
Екатеринославский и Херсонисо-Таврический, встретил государыню с крестом и святою водою, отслужил в церкви божественную
литургию в присутствии императрицы. В церкви, во время служения, не было никого, кроме певчих да прибывших
с государынею фрейлин двенадцати душ. Иосиф II только заглянул в церковь и пошел тотчас "со светлейшим"
и прочими генералами к тому месту, где расчищали землю под заложение собора... Когда литургия была окончена,
преосвященный Амвросий поднес крест императрице;
она приложилась к нему, поклонилась на обе стороны и пошла к устраиваемому месту на заложение собора в сопровождении
"светлейшего". Место же для будущего собора показано было только в размерах: где должен быть фундамент, там только
сделали дорожки и сравняли землю, потому что, говорит очевидец Никита Леонтьевич Корж, на скорый и внезапный случай
не успели вырыть фундамента, а рыли рвы уже после проезда
царицы
105.
Там, где должен быть престол в соборе, выкопана была большая яма,
наподобие "склепу" или пещеры, глубины почти сажень, ширины более двух сажней; для спуска в склеп сделаны были сходны,
устланные, как и весь склеп, коврами.
Потом начат был церемониал, случаю сему приличный: весь собор
архиерейский со всем духовенством и со всею процессиею, зашедши сначала от полудня, потом обратясь к востоку, сделали
крестный ход по расчищенному месту до места, где должен быть престол. А преосвященнейший Амвросий, идучи с крестом,
кропил святою водою по обе стороны. Пришедши к месту склепа, все остановились. Тогда императрица с Иосифом II
и светлейшим князем начали "чинно" сходить по ступенькам в самый склеп, а за ними и некоторые из знатных особ. Там все
выслушали "церковное славословие, совершившееся по чиноположению"; по окончании коего преосвященнейший прочитал молитву
и окропил место святою водою. Тогда императрица, перекрестившись и поклонившись на обе стороны народу, положила первый
камень в основание собора, додав к тому 8 разных монет, всего на сумму 67 рублей.
Это были: золотой империал 1756 года и золотой полуимпериал 1785 года; серебряные - рубль 1780 года; 25 копеек 1765 года;
20 копеек 1785 года; 15 копеек¬1781 года; 10 копеек 1769 года; 5 копеек 1745
года
106.
Последней монеты, то есть 5 копеек, недоставало, тогда, как говорит предание, Екатерина спросила: "Нет ли пятачка?"
Один из присутствующих подал пятачок генералу И.М.Синельникову для передачи его царице. Все это было закрыто медною
вызолоченною доскою, на которой были вырезаны слова: "Екатерина II, императрица всея России, во основание храма
Преображения Спасителя нашего, первый камень положила 1787 года". Доску подал императрице
кн.Потемкин
107.
Второй камень в основание собора положил император Иосиф II.
"Мы с императрицей Екатериной в один день совершили великое дело: она положила первый камень в основание собора,
а я второй и последний". Так прорек австрийский император после закладки собора своим приближенным. И его пророчество,
как показало будущее, вполне оправдалось.
Французский посол граф Сегюр со своей стороны заметил, что в заложенном
храме едва ли когда-либо будет совершаться богослужение.
Третий камень в основание храма положил кн.Потемкин. Четвертый камень
положил архиепископ Амвросий и пятый - генерал И.М.Синельников. После закладки собора великому имени синклит духовный
возгласил многая лета, и всенародное "ура" при звуке колоколов, при громе огнестрельного орудия разлилось по стране
пустынной. Потряслись берега Борисфена от радостного
клика
108.
Таким образом, церемониал был окончен, место освящено, и соборный храм
о 12 престолах заложен. Размеры заложенного храма архиепископ Гавриил определяет так: "Соборная церковь мерою в длину
71 саж., в ширину 21 саж. с аршином также. Следовательно, святилище в Екатеринославе предполагалось самое обширное
в свете, с которым по пространству могла бы равняться разве одна церковь св.Петра в Риме".
А чтобы церковь св.Петра в Риме не сравнялась с Преображенским собором
в Екатеринославе, князь Потемкин при закладке его сказал архитектору: "Прибавь один аршинчик!" И архитектор,
как гласит местное предание, и прибавил. Видимо, о такой прибавке знал и архиепископ Гавриил, потому что у него
написано: "71 саж. и 21 саж. с аршином".
В то же самое время, в тот же день, час, говорит Гавриил, и город сей
от уст самыя императрицы получил свое наименование - назван Екатеринослав... Жители, бывшие досель в Половице,
все разошлись по другим селениям на жительство, по предоставленной им указом воле, куда кто пожелает. Из них одна,
большая часть, переселилась в Сухачевку, а другая, меньшая часть, перешла в Мандрыковку, в коей тогда только один
козак сидел зимовником и занимался большею частью рыбною ловлею на Днепре. По прозванию Мандрыки поселившиеся около
него половицкие жители назвали селение свое
Мандрыковкою
109.
"Именитые граждане нового города лелеяли себя мыслию, что императрица
после закладки собора осчастливит их своим присутствием и разделит с ними трапезу, но оказалось, что обед для высоких
особ назначен был при первой остановке после отъезда из Екатеринослава.
При выезде из Екатеринослава императрице поднесли, как изделие местной
шелково-чулочной фабрики, прекрасные шелковые чулки такой паутинной тонкости, что их можно было вложить в скорлупу
простого ореха. Впрочем, уже тогда же ходили слухи, что за теми чулками "светлейший" посылал заблаговременно особого
фельдъегеря в
Париж"
110.
При громе пушек, при треске ружей и при восторженных кликах народа
императрица Екатерина со всею своею многочисленною свитою того же дня отбыла из Екатеринослава.
Между тем оставшиеся при подножии заложенного храма, "осчастливленные
лицезрением и действием монархини, как-то: знатнейшее духовенство, господа дворяне, купцы и весь вообще народ, угощаемы
были служившим в особой доверенности при особе его светлости подполковником М.Л.Фалеевым; и празднество происходило,
сказывают, необыкновенное. Ибо каждый не только представлял, но и уверен был, что Екатеринослав сделается средоточием
и силы, и богатства, и народного просвещения всего южного края, будет второй Рим, новые Афины. За несомненное событие
того ручался гений
кн.Потемкина"
111.
